Блог: Братья Гримм

Когда младшая сестренка братьев Гримм умирала от пневмонии, а денег на врача не было, мать отправила старшего — Якоба — в город продать корову. Тот вскоре вернулся счастливый донельзя: добрый незнакомец на большой дороге расплатился с ним за корову не деньгами, а (о, радость!) горстью волшебных бобов, излечивающих любые болезни. После такого подарка судьбы сестра, конечно же, немедленно умерла, а братья возненавидели все чудесное, — что и определило в дальнейшем род их занятий. Годы спустя уже взрослые Вильгельм и Якоб (Дэмон и Леджер), ловкачи с университетским образованием, месят грязь в чумазой, населенной дураками и оккупированной Наполеоном Баварии, спасая селян от несуществующих ведьм и драконов, — разумеется, не бесплатно. Вильгельм портит крестьянских дочек, Якоб что-то пишет в тетрадку. Оба, как и положено фальшивым героям, плачутся о своих растраченных талантах. Оба пьют — много и за чужой счет, для удобства называют друг друга Уилл и Джейк и знать не знают, что скоро шутки закончатся и им придется, рискуя шеями, вносить свой личный вклад в морфологию волшебной сказки.

Ввиду того что пантеон культурных героев детства чем дальше, тем больше похож на колумбарий, как-то неожиданно застать самого недисциплинированного и твердолобого из них живым и в здравом уме. Терри Гиллиам, между тем, настолько жив, что это поначалу кажется каким-то перебором. Придавленный гигантским бюджетом и стиснутый в ежовых продюсерских рукавицах (надзиравшие за производством «Гриммов» братья Вайнштейн — это вам не наивные голливудские бюрократы, которым наш герой обламывал рога в 80-е, у этих снятие стружки с гениев отработано до автоматизма), он вопреки всему и всем ухитряется-таки разыграть свой фирменный скетч под названием «Жизнерадостный идиот на дыбе»; понятно, что можно сломать ему руки-ноги, жечь каленым железом, но кривляться он не перестанет.

Гиллиам, всегда тянувшийся душой к Средневековью (и даже внешне более уместный в толпе брейгелевских уродов, чем в каннском жюри), едва ли не единственный в теперешнем кино носитель и самоотверженный пропагандист той сугубо средневековой возвышенной, монументальной формы идиотизма, — которая с одной стороны (по меткому замечанью Эразма Роттердамского) «одним своим видом разгоняет заботы зрителя», с другой — в ней как в волшебном озере отражаются многие занятные и неочевидные истины. Гиллиамова чаша Грааля (нахождению которой посвящена добрая половина его фильмов) выкована из двух драгоценных металлов — вранья и глупости. Потому и братья Гримм, два скучных энциклопедиста-каталогизатора, жившие во времена совсем других культурных идеалов, в его трактовке становятся шутами и лжецами мифических пропорций, — к таким на правах посаженых братьев могли бы примкнуть Уленшпигель, умбертоэковский Баудолино и другие пионеры концептуального искусства жить на свете, считавшие, что грань между профанацией и откровением так зыбка, что ей можно с легкостью пренебречь.

Вайнштейны, конечно, кое-где напортили: места, в которых фильму придавали динамики с помощью ножниц, видны невооруженным глазом (меж тем опыт показывает: Гиллиама, как бы монотонен он ни делался, нельзя сокращать — станет только хуже), а недурная, но слишком уж пригожая артистка Хэди, навязанная ими (взамен идеальной в своем лупоглазии Саманты Мортон), торчит среди гиллиамовского пейзажа, как Ксения Собчак на развалинах Грозного. Но всерьез навредить гиллиамовскому фильму, кажется, невозможно ничем. Художник, свято убежденный, что вранье — самый лучший из способов улучшения мира, а глупость — ценнейшая из способностей человеческого разума, практически непобедим.


Источник: www.afisha.ru/movie/174915/review/150988/