Блог: Гребаный канал - 2003

Г Р Е Б Н О Й КАНАЛ

Птица феникс не прилетает, лошадь-дракон с рисунком на спине из реки не появляется… Значит,все кончено.

Конфуций







Было третье августа. Воскресенье. Делать было абсолютно нечего. И меня рвало на Чебоксары. Точнее оказать, дела требовали моего присут¬ствия там. Нездоровый мазохизм тоже имел место: почему бы напоследок не потравить себе душу? Вдруг понравиться? Вдруг моему многострадальному сердцу все мало?
Плохо, когда нет цели… и нет цветовой дифференциации штанов… а когда нет цели… жизнь теряет смысл… банально звучит, зато верно… и ходишь поэтому, и ходишь… не месяц, а месячник месячных… Сидел я дома и прикидывал хрен к носу /виртуально/: то ли в центр пойти денег раздобыть на отъезд, то ли в деревню смотаться с той же целью. Денег не было уже целый месяц.
Центр, как всегда, перевесил. И я поехал. Вернее, пошел. Жарко было, муторно и пыльно. Противно. До центра я добрался без при¬ключений.
С полчаса или час я бродил: с ЧП на Ассамблею и обратно, никого не встречая по пути, руки в карманах; ни сигареты в зубах, ни бутылки пива в руке. Воскресенье", называется. А праздник где? Где праздник? Ничего не предвиделось.
Наконец наткнулся на Чугуна и Прибалта. Первый, по своему обыкновению, занимался низдежом. Сидел на краю аюнтана в надежде, что кто-нибудь расщедриться и угостит его пивом. Ничего ему не светило. Прибалт -солидный усатый мужик лет под сорок, ему чужды подобные стремления. Тем более что пиво у него было. И был он изрядно пьян. Не успел я с ним обменяться и парой фраз, как он поставил пиво на па¬рапет и ушел на дальний край фонтана. Там сидели: Валера, его сестра и ее муж. Почти неизменная ассамблейная троица. Появляются поодиночке и попарно.
51 направился к ним, чтобы не выслушивать чугуновских историй о найденых в очередной раз мандавошках, триппере или еще какой-нибудь гадости.
- Здорово, Макс! - Валера посмотрел, на меня совершенно осоловевшими
глазами.
- Привет, Валер.
Поздоровался со всеми. Сел рядом.
- Чего, пиво пьете?
- Как видишь… На, тоже вмажь!
- Благодарю…
Так я сидел некоторое время, деликатно прихлебывал пиво из стакана. Разговоры - ни к чему не обязывающие. ни к чему не ведущие. Так и просидел до появления Вано с напарником. Распрощался с Балериной ком¬панией и пошел к Вано.
- Здорово, макс! Один, что ли? Акима нет?
- Дома.
- Даймонда не видел?
- Пока не подходил.
- А мы тут прямо с работы, понимаешь, решили на Аську заехать, а то
хуй его знает, когда теперь появимся.
- А чем вы сейчас занимаетесь?
- А все тем же. Помнишь, тогда с тобой портвейн пили? Объект строим в
области.
- Ну и как с баблом у вас?
- Сколько сделаешь… 8-12 тысяч.
- Хоть прямо к вам подавайся…
- А чего, люди нужны.
- Да какой из меня строитель… Пусть Пушистый строит.
- Так он строит с Дизелем!
- Да знаем мы про его подвиги. На станции Счастливая…
Подошел Боец. Вид имел совершенно пьяный и безумный; глаза за стеклами очков горели сумасшедшим огнем.
- Всем привет! Ну чего, Вано, пить сегодня будем?
- А то! Аида за портвейном.
- Только, пожалуйста, "Кавказский не покупайте… - счел нужным
проявить себя напарник Вано по строительству.
-"Не, не, нормальный возьмем! Пошли, Боец…
Остались мы с напарником вдвоем. Тот еще вид имеет: типичный урел,
но это чисто внешне. Незаурядную его личность я уже имел возможность
до этого оценить.
Я сидел и смотрел, как медленно накатывается тьма. Наблюдал за тусу-
ющейся публикой. ЕЕ становилось все больше. Многие мне были знакомы.
Разговариватьш ни с кем не хотелось. Время от времени в толпе мелькал
Валера.
Вано и Боец вернулись с вином.
- Во! "Три семерки"! А точнее - "Три топора".
- А еще точнее - "Три мотыги", - сказал Боец и оанялся пробкой. - И
еще печенье на закуску…
Я встал и пересел подальше. Выпить хотелось, но не настолько, чтобы садиться народу на, хвосты. Посидеть немного и домой пойти… Мужики торжественно замерли со стаканами в руках.
- Ну, за встречу… - Вано посмотрел в мою сторону- Макс! А ты чего
там' сидишь, как' бедный родственник?
- А чего бы мне там не сидеть?
- А ты пить что, не будешь?
- Буду.
- Ну и хули тогда отсел? В следующий ра„; должен подходить и без спросу
наливать'… •
- Что, прямо так, без спросу?
- Ну, короче, подходить и говорить - наливай, Вано! И все…
- Ладно, так в следующий раз и сделаю.
- Ну и вмажь тогда давай!"
- Желаю, чтобы все…
Портвейн привычно обжег пищевод, проскользнул в желудок и затеплился там, осваиваясь с новой средой обитания. Л добавил туда же печенье. Мир постепенно окрасился в приятные тона. "Какой же ты, братец, ал-коглик, блин, смотреть противно… Хоть бы постыдился… только кого? Теперь ты адын, савсем адын! Себя разве что стыдиться… Да уж с этим господином я как-нето разберусь."
Вчетвером мы бутылку прикончили быстро. Стаканы выкинули.
- Ну что, Боец… Пойдем опять… - Вано встал.
- Канешна…
И все снова повторилось. Стемнело уже окончательно, зажглись фонари и вывеска казино "Джордан". Попивая; из своего стакана, я обвел взгля¬дом собутыльников. На шее у урела что-то болталось на кожаном ремешке.
- А чего это у тебя? - неожиданно для самого себя спросил.
- Оберег. Руна там нарисована.
- А что за руна, разреши… ни хрена не видать… буква "бэта", что
ли?
- Руна просто такая,
- Я в них все равно не разбираюсь. Так ты язычник, что ли?
- Да мы с Вано никогда христианами и не были!
- Да мы с ним христиан вообще ненавидим! Я некрещеный! - оторвался
Вано от опустевшего стакана.
- Ну что ж, вам можно только позавидовать. А меня вот в свое время
даже не спросили, - выпил и вздохнул я. - А теперь даже и не знаю…
- Да не хуй тут переживать!
Врезали по новой. За разговорами время летело незаметно.
Даймонд подошел, поздоровался со всеми, промелькнул в толпе и пропал.
Валеры видно не было.
Чугун и Прибалт давно исчезли. Знакомые и полузнакомые лица мелькали и пропадали. Появилась Ксюха.
- О, Ксения несравненная, позвольте вас приветствовать! - я устремился к ней.
- Привет, Макс…
- Да что вы, недостоин…
- Ну ты хоть поцелуй меня, что ли! Здоровается он тут…
Поцеловались. Я присел рядом.
- Чего, с Вано бухаешь?
- Да вот бухаю.
- А когда ты мне двадцатник отдашь, а? - с улыбочкой посмотрела на
меня. - Может, мне тебе их подарить?
- Нет уж, отдам. Когда-нибудь. Появляться надо на Аське почаще, когда
у меня' есть деньги. Я после получки каждый раз здесь торчал, с риском
для своего кармана, чтобы тебя встретить. А теперь я безработный, дорогая!
- Да ладно, Макс, я шучу. Кури, угощайся, - она протянула мне какую-то
дамскую чепуху с фильтром.
- Благодарю', я не прощаюсь. Пошел дальше пить…
В мое отсутствие жидкости в бутылке изрядно поубавилось, а с моим при¬ходом она и вовсе кончилась. Вано задумался. Ненадолго.
- Деньги кончились…
- Что, Вано, совсем нет? - спросил Боец.
- На квартире… Пойду слетаю.
- А куда, Вано? - меня этот вопрос живо заинтересовал.
- Да на Республиканскую, хули тут… Ждите, сейчас…
И он скрылся' за елками.
***
Вернулся Вано довольно быстро.
- Пошли, Макс, за вином, - были его первые слова.
- А может, хватит, Вано? У тебя же цирроз… - подъебнул я его.
- Издеваешься?!
- Конечно.
- Нехуй издеваться, айда на ЧН.
- Да пошли уже.
Черный Пруд был ярко освещен за счет витрин своих киосков. От оста¬новки как раз отъезжал трамвай. Разные праздношатающиеся личности бродили по освещенному пространству. Давешние знакомые, Балерина сеструха с мужем, сидели пригорюнившиеся и пьяные, на бровке тротуара. Быстро прикупив все, что нужно - бутыль "777" и три стакана, пошли мимо одуревшей вконец пары' назад.
- Макс… - сестра Валеры неожиданно проявила интерес к окружающему
миру. - Вином нас угости…
- Не могу, - ответил я, на ходу передавая бутылку Вано. - Не я покупал.
- Ну налей, мы ж тебя угощали…
- Я помню… не мое это, а народное достояние, извините меня оба…
Валерины родственники остались в кильватере.
- Блин, Вано, вот еще неудобняк…
- Да хуиня, они и не вспомнят.
Распитие третьей бутылки прошло как-то совсем не торжественно. Вино кончилось. Испарился Боец, а потом пропали Вано с напарником. Я ос¬тался в одиночестве среди толп народа.
Ксюха все сидела на фонтане, но уже не одна. Из всех ее окружавших знакомым оказался только Слон-младший. Подошел…
- Привет, кого не видел и не знаю… Макс, - сунул руку каждому.
- Глюк.
- Бригс.
На Глюке была футболка "Cannibal Corpse". Внешность Бригса моя память
не сохранила, также как и имя третьего, здоровенного пухлого детины.
- Ну что, господа и дамы, - сказал я. - Время уже позднее, что делать
то собрались?
- Да вот купаться собирались на Гребной, - Слон допил свое пиво и
пос¬тавил на парапет пустую бутылку. - У тебя деньги есть?
- Нет.
- Ну все равно с нами пошли, счас сообразим чего-либо по дороге.
- Пойдем.
- Ксюх, ты идешь с нами?
- Пошли… - поднялась она, всем своим видом показывая полное отсут¬ствие энтузиазма.
Все двинулись по Варварке в сторону Кремля.
- Чего, Ксень, грустная такая? - приобнял я ее.
- Ничего… Ну Макс…
- Ну что еще?
- Кончай меня лапать уже…
- Да кто тебя лапает, кому ты…
Поднялись на Ульянова, дошли до перекрестка. Свернули. Пошли вдоль парке Сколько пива здесь выпито… Ксюха неожиданно остановилась:
- Ладно, Макс, я домой. Пока, - чмокнула меня и исчезла в темноте.
- Бабы разбегаются, как крысы, - я остановился. - Народ! Ну вы чего, куда попиздили-то? Гребной канал вроде в другой стороне.
- Да тут надо в один биллиард зайти, человека повидать. Может, денег займем'… - обернулся Толстый.
- Это хорошо. А вот водку вы где собрались покупать, вокруг все закрыто,
между прочим….
- Блядь, точно… - Слон-младший остановился. Другие тоже остановились.
Перед полуподвалом под вывеской "Биллиард".
Толстый достал из кармана фотоальбом 10x15.
- Хочу фото татуировок показать, - он спустился в подвал.
- Глюк, Бригс! - Слон достал деньги. - Вот вам полтинник, купите портвей¬на и приходите на Гребной, ну, на наше место. Давайте в темпе… Макс! А Ксюха где?
- Домой свалила.
- Вот блядь! Одна баба была, и та съебалась. Непруха… ну и хуй с
ней. Толстый!! - он спустился наполовину по ступенькам. - Долго ты там еще?
- Пошли, - Толстый показался в дверях.
- Показал?
- Показал.
- И чего?
- А ничего!
К Гребному каналу шли долго и нудно: проходили через какие-то незна¬комые темные улицы, потом мимо памятника Чкалову спускались вдоль на¬бережной. Мне эта ходьба уже порядком надоела. Единственная баба ис¬парилась, хмель выветрился, а сломанная в свое время нога настойчиво о себе напоминала.
- А эти… Бригс с Глюком, нас потом найдут? - спросил я Слона.
- Да уж должны, если они не совсем ебанутые! - Слон неожиданно
свер¬нул с дороги и ломанулся через кусты куда-то вниз.
- Э! Ты куда?
- Давайте за мной…
Стали спускаться, ежесекундно оступаясь и матерясь напропалую. Доста¬лось и Глюку с Бригсом.
- Суки, где они ходят, могли бы уже сто раз догнать, уроды, - бубнил
Слон из зарослей.
- Да они, скорей всего, обратно на ЧэПэ пошли. Все закрыто. Туда - обратно до хуя идти, да они пьяные… Блядь!
- Чего там у тебя?
- Да в лужу какую-то наступил… откуда лужи в такую жару?
- Ладно, уже пришли…
Под ногами появился песок, а прямо по курсу - река. В воде отражались
огни противоположного берега. Кусты перешли в ивняк. Было холодно, и комаров в ночном воздухе летало до ебаной матери.
- Блядь, сучье комариное, - Слон заметался по берегу, собирая мелкие
ветки. - Надо костер срочно разжечь, а то сожрут нахуй…
Мы с Толстым присоединились к нему, рыская в поисках топлива. Скоро набрали небольшую кучу и попытались запалить. Ветки почему-то были сплошь сырые и разгораться не желали. Прогорали до углей и гасли.
- Ну и блядство… - Слон, обессилев, присел на песок. - Где же эти
суки, Бригс с Глюком?
- Да хуй их знает. Тебе, Слоняра, видней, - Толстый сел рядом. – Нахуй ты вообще их послал?
- Да я этих пидоров выебу, как появятся… - Слон прилег, сунув руки в рукава своего балахона, в позе зародыша. - Надо немного полежать - весь день бухал…
Я снова принялся за костер, но без толку. Плюнул на это дело, хотя уже
почти околел в одно летней рубашке.
Слон неожиданно встрепенулся и посмотрел вверх на дорогу.
- О, блядь! Идут, что ли… Глю-ю-ю-юню-к!!! Гри-и-и-и-гс!!!! Идите сюда, суки!..
Пьяные голоса с дороги прокричали что-то невнятное.
- Вот уроды, не могут найти, что ли… не видят… Глюк!!! Бригс!!! Это
я, Слон!! Сюда идите уже, ну?! - орал Слон.
Сверху опять прокричали что-то непонятное.
- Кажись, не они… Точно, не они… А где эти залупы ходят?! Ладно, ну
их на хуй… Придут если, разбудите… - Слон снова прилег. - Пизды однозначно получат.
Неожиданно из кустов неподалеку негромко спросили:
- Слон? Это ты, что ли, орешь?
- А это еще кто? - Слон изумленно приподнялся. - Эй, кто там?
- Да свои, иди сюда, хули там орешь…
Слон пропал в темноте и довольно долго не появлялся. Вернулся он уже не один, а с двумя или тремя мужиками.
- Вот, наши, оказывается, с Аськи…
- Э, пацаны! - Толстый встал. - Там на берегу коряга охуеннейшая валяет-ся, помогите притащить.
- Пошли, притащим…
Вшестером с огромным трудом приволокли эту корягу, с одной стороны мок¬рую, перепачкались песком, а я умудрился еще и плечо об нее ободрать. С облегчением бросили бревно у места несостоявшегося костра, и гости ис¬чезли в темноте.
Слон с упорством маньяка снова принялся за костер, но только зря тратил спички. Ему скоро это надоело:
- Макс, у тебя зажигалка была?
- У меня.
- Дай на секунду… - Слон взял зажигалку и принялся так усердно чиркать, что сразу же сорвал ей верхнюю крышку. - Ок, блядь…
- Ну чего ты творишь, Слоняра? - я отобрал у него зажигалку назад. - Ав-стрийская зажигалка, Аким подарил…
- Ну извини…
- Хули мне твои извинения, сунь ее тогда в угли, может, ебнет хоть, и
загорится…
Слон сунул зажигалку в костер, прилег рядом, глядя на угли.


- Ты чего, Слон, самоубийца, что ли? - Я отошел метров на пятнадцать. - Счас даст тебе в рожу, будешь знать.
- Да мне похуй, я в армии в десанте служил, - Слон даже не пошевелился.
- Да делай что хочешь. При чем тут десант…
Зажигалка так и не взовалась.
Ждать обещанного костра надоело. Мы с Толстым решили сходить к соседям, посмотреть, как те устроились.
- Слон, мы к этим пока сходим…
- Идите, я этих ПИДОРОВ пока подожду.
- Счастливо оставаться, Слоняра.
Продрались через кусты - и вляпались в русло пересохшего ручья. Ругаясь, вновь вылезли на берег. Подошли к соседней стоянке. Их всего было, оказывается не трое, а пятеро - пацаны-пионеры с того же возраста пацанкой. Сидели вокруг активно горящего костра. И ничего больше интересного видно не было, толстый и я разочарованно присели рядом.
- Чё, молодежь, не бухаете? - спросил я.
- Нет.
- Что так?
- А чего?
- Время только зря тратите, вот чего… ;
- А пойдемте купаться, - Толстый поднялся. - Вы же тоже за этим пришли?
- Хочешь - купайся, - ответил один из пионеров, короткостриженый, заня¬тый длительными и безрезультатными перещупываниями с девчонкой. Я на них глянул всего один раз, и меня сразу замутило. На хрен я вообще сюда приперся? Лежал бы себе дома…
Из ивняка появилась еще одна особа - женского пола. Она! Так их две, значит? Ссать, что ли, ходила?
- Ладно, пойду сплаваю… - Толстый двинулся к воде, на ходу снимая ру¬
башку, штаны и прочее. - Макс, ты пойдешь?
- Не желаю.
Толстый шумно бухнулся в воду и поплыл, время от времени издавая инфан¬тильные звуки. От переполнивших меня чувств и плюнул в песок и спросил:
- Курить есть у кого-нето, молодежь? Есть? Так дайте. Уважьте старость.
Первая из малолеток протянула мне сигарету, я благодарно покивал и затянулся.
- А ты чего не пошел купаться? - пионер в майке "Кино" присел рядом.
- Нет ни малейшего желания. Тут МОЙ брат утонул пять лет назад…
- Ясно… Извини…
- Не за что. Перегорело уже… Моя жизнь - это история потерь.
- Не понял.
- и не поймешь….
После этого все наконец-то оставили меня в покое. Посидев с полчаса без движения, я почувствовал себя полным идиотом и встал. Снял с себя все, кроме трусов, и двинулся к реке. Вода, как это ни странно, была очень теплой, мягко так обволакивала, звала. Я зашел в воду по горло. Остано¬вился. Появилось желание погрузиться с головой и больше не выныривать. Я некоторое время понаслаждался этим желанием. Потом ощущение прошло. Осталось чувство разочарования. Толстый жизнерадостно плескался и фыр¬кал метрах в шестидесяти.
- Чего, Макс, все-таки решился?
- Решился. Только утопиться решительности не хватило.
- Да ладно тебе… Слышь, Слон-то, мудила, до сих пор там один валяется!
Пойдем до него сплаваем?
- На кой?
- Да ебнет его кто-нибудь еще. Тут разных бомжей - до хуя и больше.
- Или в жопу поимеют…
- Как минимум. Ну что, поплывем?
- Давай…
Вздохнул, оттолкнулся ото дна и поплыл. Первый раз в этом году. Плыть приходилось по течению, так что почти не устал, когда вылез на берег ста метрами дальше. Слон в ток же позе, на том же месте, где мы его оставили. Костер не горел.
- Слон!
- А?
- Хули ты тут .валяешься? Пошли к этим! Все равно этих сук не дождешься.
- Ну пошли… - Слон поднялся и побрел, шатаясь.
- Слоны идут на. водопой, - прокомментировал Толстый.
- Пиздеть команды не было…
Дойдя до костра, Слон плюхнулся на песок. Узнав, что выпивки нет и не будет, закрылся капюшоном до подбородка и лег. Только тут я разглядел рисунок на его балахоне - волки и надпись "Born To Bee Free".
- Рожденный, блядь, свободным… Десантник херов…
- Чего ты там пиздишь, Макс? - спросил Слон, не меняя позы.
- Ничего. Дрыхни себе…
- Поспишь тут с вами, сворой оголтелой, - Слон замолчал и, судя по
всему, уснул сразу же.
Сидеть просто так надоело. Снова пошел к реке, погрузился в воду. И тут же наступил на ракушки.
- Блядство…
Тут было до хуя ракушек. Тысячи и тысячи. Лежали плотно, одна к дру¬гой.
- Устрицы ебаные…
- Чего орешь? - Толстый подошел ко мне. Никто из пионерии так и не
двинулся с места.
- Тебя тут только не хватало, - любезно откликнулся я.
- Чего?
- Да устрицы тут, чего…
- Какие еще устрицы?
- Да беззубки эти, еби их мать. Их тут сотни, по ходу дела.
- Слушай, а давай их пожарим. Жрать охота, сил нет уже терпеть.
- А у пионеров жрать нечего, что ли?
- Да у них один батон на всю ораву. _
- Пионерия сраная… Ну и молодежь пошла…
- Чего ты бубнишь-то?
- Сраная пионерия! Выпить нечего, жрать нечего, баб - полторы мелких
письки…
- Ладно, пошли соберем улиток…
- Да хули тут собирать - ныряй и беги, - в доказательство я нагнулся, набрал в горсть штук восемь и вышел на берег. – Делов -то…
- Ну, молодое поколение, сейчас будем устриц готовить!
- Они же всякое говно из реки через себя перегоняют…
- Никто вам не мешает голодать, а я лично жрать хочу.
Толстый притащил свой улов и высыпал их в костер. Слон мирно спал, хотя все, проходя мимо", то и дело обсыпали его песком. Можно было только позавидовать такому отключению от проклятой действительности. Пока ракушки поджаривались, я надел штаны - для солидности, а рубашку не стал/ Брюки сразу же намокли на заду и спереди. Глядя на огонь, я на время забылся и попытался последовать примеру Слона. Но сон не шел. Слон так и не проснулся. Ракушки были готовы. Ужинали /завтракали/ без него. Пионеры все же рискнули присоединиться к нашему босяцкому пиру.
Устрицы толком не поджарились, полусырые, они воняли тиной и еще ка¬кой-то гадостью. Я съел" три штуки и чуть не выдал все обратно. Какой-нибудь дешевый портвейн мог помочь, но его не было.
Короткостриженый и его подруга завалились спать, обнимаясь даже во сне. Кто-то заботливо накрыл их одеялом. Двинув во сие н гой, девчонка за¬дела собственный рюкзак. Звякнуло наполненное стекло. Я это запомнил. Сидел и разглядывал их. Девчонка была в розовом бикини. Грудей фактически не имела. На заднице у нее были прыщи. Меня это зрелище не слишком вдохновляло. Вторая пионерка с волосатым неожиданно засобирались.
- Чего вы, куда? - Толстый на секунду оторвался от созерцания голых
конечностей спящей.
- Мы домой.
- А может, за бухлом сходите? - ничего умнее я не смог придумать.
- Нет уж… ха-ха.
- Ну и валите тогда…
Остались: Слон, я, Толстый, пионерская пара, и еще один деятель. В дальнейшем все обращались с ним как с шестеркой. Большего он и не за¬служивал. Кому-то же надо быть петухом в виртуальной тюремной камере? Он с этой ролью блестяще бы справился. Живет, как и Слон, в Щербинках. Что характерно.
В конце концов все заснули, кроме меня. Так и встретил рассвет на Волге-реке: один, трезвый до отвращения, мокрый и с песком в волосах. Хорошо хоть сигарет имелось навалом.
Просыпаться никто не хотел. Слон приоткрывал один глаз, бубнил себе под нос что-то матерное, и снова засыпал, толстый посоветовал мне поспать и позагорать заодно, раз уж Солнце все равно встало. Позагорать-то я поза¬горал, но вот заснуть не получилось.
Я поднял голову с песка - все так же безмятежно дрыхнут. Виртуальный пе¬тух валялся в кустах. Пионеры тряслись во сне от холода и все тесней при¬жимались друг к другу. Надоело валяться. Встал и подошел к Толстому:
- Слышь…
- Чего?
- У этих салаг в рюкзаке водка есть.
- Точно, что ли?
- Ага. Давай экспроприируем, сколько можно валяться на грунте, выпить
охота. Меня после этих устриц до сих пор блевать тянет…
Толстый принес рюкзак. Н-да… Рюкзачок-то типа "Король и Шут". Точно,
пионеры…
Толстый сосредоточенно копался в содержимом рюкзака:
- Так… Мобильник… Повезло им, что мы люди честные… Книжки какие-то…
Читатели, бля… О, гляди, что пьют!
- Чего там?
- "Александровский"!
- Бля, это же страшное говно!
- А то я не знаю. А что делать?
Делать было нечего. Одна из бутылок оказалось полупустой.
- Ну что, вмажем, что ли? - спросил Толстый.
- Погоди… Давай остальных разбудим все-таки…
- Ладно… Эй, вы там! Слон! Ты хоть проснись!
Слон зашевелился.
- Хули вы орете, я сплю еще…
- Ты лучше скажи, пить будешь? - не унимался Толстый.
- А что, есть?
- В том-то и дело, что есть.
- А чего там у вас?
- А тебе не один хуй?
- Ладно, сейчас встану…
- Эй, вы! - Толстый подошел к малолетним любовникам. - Мы там ваше вино
сейчас выпьем!
Короткостряженый приподнялся:
- Да пейте, все равно это ее… - и повалился опять.
- Ну и хуи с вами, - Толстый глотнул из горлышка, передал бутылку мне.
Я - Слону.
- Ну и говно…
- Точно…
Слон выпил и снова прилег.
- Слон! Ты заебал уже дрыхнуть! Солнце вон где уже! Пошли на ЧП! - Слон
не реагировал.
Допили вторую бутылку без него.
Толстый умиленным взглядом посмотрел на пионерку.
- Макс! Я ее хочу… Смотри, как лежит… Вот сука… ух!
- Да у нее мало того, что хахаль уже есть, еще и вся жопа в прыщах. Ты
глянь как следует…
- Ну и что? Все равно, вот бы оттарабанить!..
- Кто тебя держит? Вперед!
Ну и разговоры. Утро хуевое. Солнце зачем-то светит…
Вдоль берега уже давно бродили люди. Первыми появились бомжи. Потом –
рыбаки. Затем все, кому не лень было в такую рань просыпаться и идти на реку.
Глаза бы мои их не видели.
Больше в это лето я к реке и близко не подходил.
Такое вот хуевое лето.

11 - 21 октября 7511 г.